— Что ж, идём туда. — Мне было всё равно куда. Лишь бы с ней.

Без всяких приключений на следующий день мы добрались до нивенского хутора.

— Отстроился-то как, — заметила Саата, когда нашим взорам открылись новые бревенчатые срубы и уже высоко поднятые кирпичные стены.

Нам навстречу высыпал весь хутор, и я сразу же заметил — народ здесь был куда замореннее, чем и у Аргниста, и у отца Сааты. Вышел и Нивен, здешний хозяин. Саата поклонилась ему в пояс.

— Прими, почтенный хозяин. Слышали мы, у тебя жизнь нелёгкая, да зато вольная, вот и пришли. Прими, почтенный Нивен!

— Погоди-погоди, Саата, жена Арталега, Аргнистова сына. Как это так? Как же мне тебя принять? И кто это с тобой?

— Ушла я от мужа, почтенный Нивен. Тиранил, душегуб, измывался по-всякому. Не стало моих сил больше!..

— И сбежала ты с пригожим полюбовником, — закончил Нивен. Физиономия его мне решительно не нравилась.

— Не так чтобы так, почтенный Нивен. — Саата и бровью не повела. — Не сбежала я. Честно, при всех, ушла. Нет такого обычая, чтобы жену смертным боем бить!.. А мы, коли примешь нас, тебе пригодимся. Я — травница, хвори лечить умею, роды принимать и всё такое прочее, а Эльстан, супруг мой, с Ордой лучше всякого Защитника сражаться может. — Она повернулась ко мне. — Покажи им, пожалуйста!

И я показал. Жидкий огонь, разящие молнии, незримые давящие жернова — не самое губительное, но самое зрелищное из своего арсенала.

Народ пораскрывал рты и попадал окарачь. Однако стоило мне закончить, как все завопили в один голос:

— Хозяин! Нивен досточтимый! Во имя Ракота Вседержителя да Хедина Милостивца, сжалься над нами, сирыми, прими Саату с Эльстаном!

Нивен в упор смотрел на меня — и я читал в его душе, словно в открытой книге. Ежели этого чужака не принять — народ и взбунтоваться может. И без того истомлены сверх всякой меры. А если примешь — так люди его больше, чем тебя, слушаться станут. Власть чужак сразу загребёт! И неведомо, что хуже…

— Грхм! — Нивен прочистил горло. — Сказано: просящего не оттолкни. Но сказано также: уложенья да обычаев не отринывай. Что обычай велит с неверной женой сделать, коя от мужа сбежала? — Он обвёл взглядом двор.

— Заголить, розгами посечь и обратно мужу отослать, — хмуро произнёс какой-то бородач.

— Так! Слышали все? Посечь и мужу отослать! А он ещё её по-свойски приголубить должен. Полюбовнику-то ничего — удаль молодцу не в укор, — а вот жене каково? Слышала, Саата? Как же мне тебя принять? Не отец ведь я тебе.

Люди во дворе неодобрительно загудели, но Нивен и бровью не повёл.

— Не губи, хозяин! — У Сааты задрожали губы, она сделала движение, точно собираясь бухнуться на колени, я насилу успел подхватить её.

— Ну, сердце у меня тоже есть, и не каменное, — провозгласил Нивен. — Клянитесь оба служить мне верно, и тогда приму я вас. Но ежели увижу, что нет хутору от вас проку, то не взыщи, Саата, отправлю тебя назад к мужу… Сечь-то, вестимо, не стану — не зверь же я! — но отправить отправлю. Понял ли ты, Эльстан-чародей? — обратился он ко мне.

— Понял, почтенный Нивен, — легко ответил я. Да и трудненько было б не понять. Я бы мог, конечно, пригрозить этой хитрой лисе, но зачем? Саате с малышкой покой нужен, а не всеобщая ненависть…

— Ну, заходите, заходите, чего встали? — Нивен изобразил дружелюбную ухмылку. — Сейчас вам горницу вашу покажут…

Взялся за гуж — не говори, что своя рубашка ближе к телу. Небольшое, но лихое и крепко спаянное войско Аргниста уверенно шло вдоль Рыцарского Рубежа и росло с каждым днём. Здесь, на самом краю Орденских владений, жил не столь робкий, как в иных областях, народ, и крестьянские сыновья десяток за десятком, сотня за сотней вливались в ряды повстанцев. Слухи о пленении верхушки командоров разнеслись далеко окрест, сея панику в высоких цитаделях и надежду в убогих хижинах.

Несмотря на первые успехи — несколько мелких орденских отрядов, состоявших из ополченцев, в полном составе перешли на сторону восставших, и отцы командоры принуждены были разоружить ненадёжные полки, что уменьшило силы Ордена Звезды самое меньшее вдвое, — Аргнист оставался мрачен. Всё-таки он не зря служил в гвардии. У всякой кампании должна быть чёткая цель. Взять то-то и то-то, разгромить врага там-то и там-то, после чего заключить мир, вытребовав себе такую-то и такую-то контрибуцию или несколько спорных пограничных деревень. А чего добивается он? Быть может, полностью уничтожить Орден? И, как опытный военный, сам отвечал себе — это у тебя, брат-сотник, ни в жисть не выйдет. Потому как одних крепостей придётся брать десятка три, в том числе пять первоклассных, — Аргнист побывал в них ещё солдатом его галенского величества и отлично помнил мощные стены и бастионы. Да и галенское войско может подойти — с людьми воевать это не с Ордой, тут-то и бароны Фейна не преминут… Воевать же с королевской гвардией Аргнисту решительно не хотелось. Да и люди его едва ли пойдут против вчерашних товарищей… Оставалось только одно — взять Орден на испуг, нахрапом и вырвать у его заправил почётный мир.

«Постой, — оспорил он сам себя. — Допустим, ты сделаешь это. Допустим, толстяки-капитулярии подпишут всё, что ты от них потребуешь. А потом, когда твое войско неминуемо разойдётся? Орден в два счёта соберётся с силами и отомстит бунтовщикам так, что содрогнётся сама Орда».

Аргнист обхватил голову руками и закусил губу. Думай, сотник, думай! Крепко думай! Если не придумаешь, грош тебе цена. Люди за тобой идут — значит, должен.

За пологом походного шатра раздалось деликатное покашливание. Гертер, командир панцирников. Галенский, из благородных, то сразу видно.

— Отец командир, мои люди не хотят идти дальше, — без долгих предисловий начал он. — Орден Галенскому королевству не враг. Мы шли воевать с Ордой — и честно воевали. Когда эти надменные командоры заявились в лагерь, ты ответил им как должно. Но воевать… Мы хотим уйти. С деревенщиной нам не по пути, отец командир…

— Так ведь я тоже деревенщина, Гертер, — спокойно ответил Аргнист. — Однако раньше тебя это не волновало…

Командир всадников опустил голову. Удар попал точно в цель.

— И ты прекрасно знаешь, как любят местные жители Орден. Поднялись при первой возможности! И ты также знаешь, что с ними сделают, если я сейчас распущу армию и сам тоже отправлюсь к себе домой. Я тебя, конечно, не держу. Ходят слухи, что король вернулся…

— Но что же нам, убивать рыцарей?! — не выдержал Гертер.

— Нам — придётся. А тебе — нет. Ты ж домой уходишь… Молодой сотник покраснел.

— Отец командир, я Орден люблю не больше твоего. И всё же… Восставать против него…

— Ты пришёл сказать мне, что уходишь, или в свою веру переманивать?! — рявкнул Аргнист. — Домой хочешь — скатертью дорога. Понимаю, у всех в Галене семьи. А уж что мне делать, это я сам решу, понятно?!